Дирижер Молодежного оркестра народных инструментов из Донецка Александр Малиновский считает своих музыкантов самыми близкими людьми. И, может быть, именно это родство, единомыслие и молодость дают тот самый счастливый и крепкий сплав, который позволяет дончанам верить в музыку как в спасение. Как в Родину. Как в свое мирное завтра.

Текст: Наталья Харитонова

– Каков он – дончанин сегодня, Александр?

– Дончанин сегодня – такой же, как в былые, советские времена. Он – как мои старшие товарищи: чаще скромен, иногда молчалив, а порой общителен, если тема взяла за живое. У дончанина – крепкое, радушное рукопожатие. Это сильный духом человек.

Я родился в прекрасном городе Донецк, провел в нем детство, отрочество и юность. Пришел в нем к профессии, хотя и начал учиться музыке довольно поздно. Потому что серьезно занимался боксом, показывал приличные результаты на турнирах среди юниоров, выезжал на большие соревнования, выступал на первенстве Украины. А потом из спорта меня резко выбросило. И однажды к нам в класс пришли педагоги и учителя из музыкальной школы, чтобы показать нам маленький концерт. Среди этих ребят оказался и мой близкий товарищ. Он играл на домре. И тогда домра меня сразу так сильно покорила, что я ошарашил родителей решением пойти учиться музыке. И выбрал не гитару, а домру!

Все начало развиваться стремительно. После школы – музыкальное училище и консерватория. По классу домры. А уровень преподавания домры в Донецке был так высок, что к нам приезжали учиться со всей Украины и из других стран. Несмотря на то, что город наш – индустриальный, город больших заводов, он вырастил большую плеяду музыкантов, с которыми мы теперь порой встречаемся в самых разных городах, когда путешествуем по России.

– Но народного оркестра еще пять лет назад в Донецкой филармонии не было?

– Да, нашему оркестру почти пять лет. Это самый молодой оркестр на Донбассе. Никогда раньше такой концертной единицы в Донецке не было. Народные коллективы были при дворцах культуры, при заводах и производствах. Это были достойные самодеятельные ансамбли, но это не обязывало их к профессиональной работе.

– Которую начали вы в качестве дирижера?

– В шестнадцатом году я окончил магистратуру по классу домры. И пошел преподавать в музыкальной школе. А когда война постучалась в наш дом, много людей покинуло наш Донецк, просто спасая свою жизнь. В погоне за лучшей, благополучной историей они стали выезжать из города. Был большой отток консерваторских преподавателей и студентов. Поэтому когда я пришел в музыкальную школу, мне дали огромную нагрузку плюс оркестр, и при этом я параллельно продолжал работать в училище и в консерватории. Мы продолжали трудиться на благо музыки.

Зов предков

– Почему домра, Александр?

– Это такой интересный вопрос. Я сам его себе постоянно задаю, но так и не могу на него ответить. Случилось что- то магическое. Зов предков какой-то. Особенно когда я узнал историю этих народных инструментов, которые в общей иерархии довольно молоды. Им всего-то немногим больше ста лет. Уже этот возраст говорит об актуальности домры, о современности мышления человека, который создавал этот инструмент.

Сейчас я хорошо понимаю, что на наших плечах лежит популяризация, потому что чаще всего любовь к народной музыке приходит с возрастом. Молодые сердца в большинстве не испытывают тех эмоций, которые есть в зрелом восприятии. Наша работа – пропагандировать наши инструменты. Потому что народная музыка – это весомая часть самобытности русского человека, русской души. Нам, считающим себя русскими людьми и кровью доказывающими это уже больше десяти лет, эта задача кажется самой важной. За это сейчас проливается кровь. Мы тоже не могли остаться в стороне, были непосредственными участниками событий четырнадцатого года на Донбассе.

– И вы лично участвовали в боевых действиях?

– Конечно. Трепетно говорить обо всем этом. Потому что вспоминается начало. В Донецкой государственной музыкальной академии своих, донецких, студентов было крайне мало. Поскольку она была такой крепкой и сильной, что в нее ехали учиться отовсюду. В том числе и из западной, и из центральной Украины. И когда это все началось, некоторые мои товарищи стали резко переходить с русского языка на украинский, показывая тем самым свою позицию. А я говорил им: «Не забывайте, что вы не у себя дома. Вы у нас в гостях и нужно уважать друг друга. Вот вернетесь к себе там делайте все что вы захотите. А у нас говорите на нашем, русском». Естественно, не все меня слышали. Ну а с первыми прилетами, когда учебный процесс остановился полностью, все они разбежались. Они сделали свой выбор, мы сделали свой. Ну и само собой все начиналось с любой помощи нашим. Шли сдавать кровь для раненых бойцов, разгружали, участвовали в приеме гуманитарных конвоев. К войне пришли все. Потому что мы, как люди Донбасса, конечно очень скромные, но когда с нами поступают не так, мы начинаем выражать свое мнение и делать это силой характера. Пять моих оркестрантов были призваны в ряды российской армии. Слава Богу, они вернулись.

Играем для людей

– А когда вам стало до песен и до музыки?

– Я доучился. Мне далась уникальная возможность настраивать наш новый, народный консерваторский оркестр. Я был очень заинтересован в этом. Мы с товарищем подобрали для ребят оркестровую библиотеку, привели все это в порядок, стали оркестр разыгрывать. А коллективное музицирование – это ведь вообще очень важный этап в формировании будущего музыканта. Каждый может быть прекрасным солистом, но когда масса людей превращается в оркестр, мы сливаемся в едином порыве, в единой мысли, мы играем для людей.

А потом Министерством культуры было принято решение, и в стенах музколледжа мы провели кастинг в создающийся Молодежный оркестр народных инструментов Донецкой филармонии. И в тот момент я уже рисовал себе очертания оркестра.

Но мы были не самыми везучими людьми: первая репетиция прошла первого февраля 2020 года, а уже в марте ковид остановил нас, и мы ушли на удаленную работу. Первый концерт состоялся только в мае того же года, но тоже без зрителей, в режиме онлайн. Зато это выступление вызвало очень большой резонанс, мы получили так много отзывов. Ребята поняли: нашей музыки в Донецке очень ждали.

Бала-бала-балалайка

– Русский народный оркестр немыслим без баянов и балалайки…

– Да, балалаек у нас в Донецке не было даже тогда, когда я еще учился в музыкальной школе. Не было балалаечников и когда я пришел в консерваторию. Ни преподавателей, ни студентов. Да и сейчас по всей Донецкой республике нет ни одного профессионального балалаечника. На моей памяти было всего двое музыкантов, которые учились этому в консерватории. Наш Андрей Москаленко сменил гитару на балалайку, и доволен этим выбором.

– Что вам дал фестиваль «Встреча Волги и Дона в Тольятти», Александр?

– Встреча с тольяттинскими музыкантами – это безумно интересно. Но это и испытание. Большой, сформированный, отдающий себя музыке всецело коллектив вашего Русского оркестра, ваши большие музыканты, яркий дирижер Василий Кормишин – эта счастливая встреча – в наш багаж знаний. Все это ведет к росту нашего небольшого оркестра как концертной единицы.

Встретили нас на Волге замечательно. Очень тепло, с искренним радушием. И буквально от каждого человека, с которым мы общались в Тольяттинской филармонии, наши оркестранты получали доброжелательность и тепло. Все было очень по-домашнему.

Мы пропитались вашим городом. Это город с большой историей. Пусть Тольятти ценит тишину и мир.