Нам посчастливилось поговорить с маэстро и узнать, как проходила первая сессия МСО, планы на будущее и что сказать ребенку, если он не хочет заниматься музыкой.
— Уважаемый маэстро, в одном из интервью Вы признались, что с детства Вас восхищают записи Шаляпина. Современно ли сейчас творчество этого артиста?
Конечно! Может быть, не так часто Шаляпин приходит мне на память, и я вспоминаю его записи и книги, но я, безусловно, им восхищаюсь. Как раз недавно мы говорили с коллегами о том, что исполнительский стиль со временем меняется и многих в прошлом известных артистов сейчас уже трудно слушать. Их исполнительская манера воспринимается как какой-то странный феномен и может быть любопытна лишь с исторической точки зрения. Но есть музыканты, – например, Шаляпин, Рахманинов – чье исполнение абсолютно современно. Рахманиновские интерпретации как своих сочинений, так и музыки Шопена, Шумана и других авторов могут быть эталоном для современных исполнителей.
К этим именам можно добавить еще несколько. Когда сейчас слушаешь записи скрипача Яши Хейфеца, то в них нет налета чего-то устаревшего. Был замечательный тенор в Большом театре – Георгий Михайлович Нэлепп. Его исполнение Германа в «Пиковой даме» я считаю уникальным и эталонным. Никто так не относился к фразе, к слову и в целом к этому персонажу с таким вниманием и с такой глубиной.
То же самое можно сказать о дирижерах. Искусство Отто Клемперера, Бруно Вальтера, Вильгельма Фуртвенглера и в наши дни не устарело. Когда я учился, то воспитывался именно на их записях, а также на интерпретациях Ойгена Йохума, Ханса Кнаппертсбуша и Артуро Тосканини. Их исполнения были конгениальны авторскому замыслу. Интеллектуально, философски… Это величайшие записи!
— Также Вы признались, что захотели стать дирижером, когда Вам было 10 лет.
Да, так случилось, действительно.
— Верили ли Вы тогда в свою судьбу?
Ну, это трудно сказать. Я об этом особенно не задумывался. Могу сказать совершенно определенно, что мне очень этого хотелось. В оркестр я попал раньше положенного времени, потому что у меня нарушилась координация между слухом и голосом, и я ничего не мог с этим сделать. Руководитель хора в школе, где я учился, сказала: «Иди, деточка, в оркестр. Я договорюсь».
И вот я пришел на репетицию и увидел дирижера, услышал оркестр. Дирижером у нас был тогда еще очень-очень молодой студент Московской консерватории Владимир Есипов. Он учился у того же педагога Лео Гинзбурга, к которому много лет спустя поступил и я. Вся эта оркестровая обстановка: репетиции, взаимоотношения дирижера и музыкантов, – произвели на меня какое-то ошеломляющее впечатление. Мне очень захотелось так же! С возрастом это сильное детское впечатление становилось более осознанным желанием.
— Проработав в театре Покровского 34,5 года и находясь в артистическом мире, очень непростом, порой опасном для души, как Вам удалось сохранить себя?
Этим вопросом я не занимался (смеется). Не задумывался, честное слово. Когда я пришел, Камерный театр под руководством Покровского существовал уже целый год. Он был основан 18 января 1972 года, а я пришел 19 января 1973-го. Я был еще студентом пятого курса дирижерского факультета. У нас была практика в оперной студии консерватории, где я принимал участие как ассистент при постановке оперы «Дон Жуан» и готовился дирижировать «Богему», но так случилось, что меня пригласил Покровский и уже дипломный спектакль я дирижировал в театре. Это была премьера оперы Бортнянского.
В самом начале это был очень интересный, яркий коллектив. Время, когда им руководил Покровский, а годом спустя пришел Геннадий Николаевич Рождественский – это были золотые годы, потрясающие! Я принимал участие в постановке оперы «Нос», а также дирижировал операми Моцарта, Гайдна, Россини и несколько позже Стравинского. Работать и общаться с Покровским, с Рождественским было невероятно интересно! В эти первые годы театр был очень популярен. Он пользовался огромным спросом, и билеты на спектакль за несколько часов распродавали на месяц вперед. Люди стояли ночью. Было два таких популярных театра – театр Любимова на Таганке и театр Покровского на Соколе.
А потом сменилось руководство. Ушел Геннадий Николаевич, театр начал постепенно угасать, и уже последние 15 лет работать там было очень тяжело. Много лет я порывался подать заявление и уйти, потому что чувствовал, что ничего не могу изменить. Но мои домашние и коллеги по работе меня отговаривали. Работать в театре трудно, подчас очень нервно, горько. Бывают очень большие разочарования, конфликты – без этого в театре не обходится.
Когда я попал в консерваторию, я себя почувствовал, во-первых, в очень хорошей атмосфере. Мне очень комфортно там работать, и я очень люблю эту работу. Я дирижирую в самой консерватории и в училище при консерватории, откуда, кстати, очень многие участники МСО. Так что все сложилось как нельзя лучше.
— Как появился Молодежный симфонический оркестр Поволжья?
В 2000 году я совершенно случайно стал дирижером Летней творческой школы. Произошло это вот как. Меня пригласила Екатерина Ширман послушать записи ребят-стипендиатов фонда Спивакова. Мы были уже очень много лет знакомы, и я время от времени оказывал консультативную помощь. Вдруг раздается звонок, – а я тогда сидел в ее кабинете, – и она говорит: «Да, вот сидит напротив меня. Я вас соединяю».
Звонила Лидия Валентиновна. Для Летней творческой школы нужно было найти дирижера, а я в этот момент просто оказался рядом. Мы поговорили с Лидией Валентиновной несколько минут, и я понял, что поеду. Этот человек обладает уникальным даром вызывать доверие и симпатию. Кроме того, все, о чем Лидия Валентиновна говорит, имеет почву, основание. Это не пустые фантазии. То, что она задумала – она сделает. Это было ясно из нескольких слов.
Я приехал и провел здесь замечательный летний месяц. Съезжались ребята, еще очень юные. Они создали небольшой оркестрик, хорошо работали, выступали и играли довольно приличную программу. На следующий год Лидия Валентиновна вновь позвала меня. Уже тогда меня поразила степень организации и вообще самой задумки. Ведь там были не только музыканты, но и художники, литераторы. Проходили выставки, выпускались газеты, вывешивались статьи и стихи – это было замечательно! С ребятами работали профессора Московской, Петербургской и других консерваторий. Там я познакомился с прекрасным музыкантом и педагогом Александром Александровичем Александровым. Мы играли концерт Баха с его учеником. Это был замечательный человек и такой старой-старой закваски музыкант.
На следующий год Лидия Валентиновна несколько месяцев работала в Москве, в фонде Спивакова. Мы вновь встретились и вместе набросали проект профессионального оркестра, в котором принимают участие ребята студенческого возраста. Во многих учебных заведениях оркестра либо нет, либо он далеко не полный. Не везде этому уделяют должное внимание. В частности, в ЦМШ всегда был оркестр, но победило мнение, что это школа для подготовки лауреатов и солистов, и оркестр там сократили до минимума – 1,5 часа в неделю. Это все несерьезно. Я считаю, насколько бы талантлив ни был юный музыкант, от того, что он играет в оркестре, он только обогащается – и репертуаром, и широтой взгляда, и общим ощущением ансамбля.
В первый раз, когда мы собрались на сессии Молодежного симфонического оркестра (это было в 2002 году), я был очень занят в театре. Я мог приехать только на несколько дней. Собрался небольшой состав, и мы репетировали где-то 4 дня. Когда мне надо было уезжать, ко мне обратились: «Пожалуйста, покажите, что вы сделали. Спонсоры хотят увидеть». Я возражал. Достал козырь – нет костюма. Но мне нашли смокинг и черные ботинки, которые я снял с тогдашнего директора училища Александра Николаевича Леонтьева. Почему-то на этих ботинках оказались синие шнурки, и я перед выходом на сцену красил их гуталином (смеется). Руки все черные были. Мы сыграли часть программы, и это было довольно удачно.
Со второго года существования Молодежного оркестра к нам присоединилась группа из Ташкента. Их возглавил мой замечательный коллега и товарищ Владимир Борисович Неймер. Он приезжал каждый год и всегда говорил мне, что здесь особенная обстановка, и одну половину года он живет воспоминаниями о сессии, а вторую половину – ее ожиданием (смеется). Вскоре к нам присоединились другие участники из стран СНГ: Казахстана, Беларуси, Украины. Проект стал международным, и к нам начали приезжать музыканты из Испании, Франции, Японии, Германии, Венгрии и Польши.
Бывали годы, когда денег не было, но Лидия Валентиновна умудрялась собрать хотя бы небольшой состав и провести сессию. Бывали сессии просто ударные, когда собирался огромный международный состав, как, например, в годы создания альянса Renault-Nissan-АВТОВАЗ. Тогда на сессию к нам приезжали и французы, и японцы, и представители других стран.
— На тот момент, когда Вы создали Молодежный оркестр, что Вы видели впереди?
У меня были на тот момент некоторые идеи. Во-первых, музыканты должны отбираться по конкурсу. Оркестр не должен быть разношерстный, где слабые тянут на дно более сильных. Он должен подбираться по уровню. Именно поэтому, кстати, Лидии Валентиновне пришла идея создать младший оркестр. В него принимали лет с 14-ти, там музыканты постепенно подрастали, а потом переходили в Молодежный оркестр. Потом возникла идея расширить репертуар и создать коллектив, который исполняет старинную музыку. Тут оказался незаменимым дирижер Максим Емельянычев – настоящий ас в области музыки ренессанса и барокко.
— Какие перспективы нас ожидают?
Хм. Это трудно сказать. Ну кто мог знать, что такая гадость, как ковид, прицепится к человечеству! У нас в стране довольно пренебрежительно относятся к этой проблеме и не всегда берегут людей, не всегда соблюдают меры предосторожности, которые необходимы. Слишком много народу погибло, тяжело переболело, и чем это может закончиться – еще неизвестно. Поэтому загадывать очень трудно.
Однако меня греет мысль о том, что через год нам удастся собрать полный оркестр! Я бы предпочел, чтобы в нем участвовали те ребята, которые уже были на сессиях Молодежного оркестра и стали настоящими мастерами: Аня Шаталова, Лена Корженевич, Саша Маломожнов, Илья Кононов, Айсылу Сайфуллина, Дима Денисов, Леша Неутолимов, Наташа Пьянкова, Рита Рыбина и многие-многие другие! С кем-то из них я познакомился, когда им было 11–12 лет. Сейчас они взрослые, очень интересные музыканты. Недавно мы созванивались с Максимом Емельянычевым, Валентином Урюпиным, Полиной Назайкинской и Азизом Шохакимовым. Они были очень рады нашему звонку! Мы договорились в следующем году с 7-го по 15-ое августа сделать юбилейную сессию, в которой они могли бы принять участие. Но, как будет Богу угодно.
На самом деле, не от нас все зависит. Последние годы мы получаем президентские гранты. Но на протяжении многих лет мы еще в мае–июне не были уверены, что нам удастся собрать сессию в конце лета. Сколько писем написала Лидия Валентиновна! Тысячи! Они оставались без ответа, приходили отказы… Нужна поддержка, потому что это хорошее дело. За прошедшие годы у нас в Тольятти и Самаре появилась своя публика. Иногда я иду по городу, и мимо меня проходят незнакомые люди и говорят: «Здравствуйте! Мы обязательно придем на ваш концерт!»
— Перед Вами мальчик лет шести. Его заставляют заниматься, а он не хочет. Что бы Вы ему сказали, чтобы он захотел стать музыкантом?
Таких слов нет. Воодушевить можно примером. Или он должен увидеть что-то, что его увлечет. Услышав музыку, с ним должна произойти какая-то метаморфоза, что-то внутри должно повернуться… Если ребенок начал заниматься – он неизбежно столкнется с необходимостью преодоления больших трудностей. Иногда ему надо будет играть не то, что нравится: упражнения, гаммы, этюды… На таких инструментах, как скрипка или фортепиано, нужна очень большая увлеченность. Однако талантливых детей очень много, и их особо заставлять не приходится. Они сами занимаются.
— Что дала Вам музыка?
Мне? (смеется) Очень много она мне дала – всё! Это профессия, которую я очень люблю, без которой я себя не представляю. Музыка – это общение с большим количеством людей, и удовлетворение от того, что то, что мы делаем, приносит людям радость.
— Спасибо за интервью!
Беседовала музыковед Валерия Лосевичева в дни проведения сессии МСО Поволжья в рамках проекта «Музыкальный автопром: культурный альянс Автограда», поддержанного Фондом президентских грантов.
Август, 2021, г. Тольятти
