В детстве ему нравились песни Руслановой. Он самостоятельно освоил баян. Чуть было не отправился в суворовское училище, но вмешался педагог музыкальной школы. Хотел бросить дирижирование – профессор отговорил.

Ему нравится быть первым. Он любит аплодисменты. И злится, если музыканты халтурят. Слава об азартном оркестре и его маэстро уже давно перешла границы Самарской области.

Сегодня Василию Александровичу Кормишину исполняется 55 лет. 40 из них к нему уважительно обращаются  по имени и отчеству. И уже год указывают звание – Заслуженный артист Самарской области.

Накануне он рассказал о своих кумирах, учителях и ярких впечатлениях профессиональной жизни.

1.

– Я помню себя еще в детском саду. Там у нас был металлофон, я на слух подбирал на нем какие-то песенки. Очень любил музыкальные и хореографические занятия. А дома с удовольствием слушал пластинки. У нас их было много – старинных вальсов, популярных эстрадных исполнителей. Но особенно мне Русланова запала. Старшие братья надо мной прикалывались: «Спой нам «Валенки»!»  И я тоненьким-тоненьким голоском пытался копировать Русланову, когда она поет «Суди люди, суди бог, как же я любила! По морозу босиком…», – вот здесь фальцетиком. Это было очень смешно. Мне было лет 5-6.

2.

– В семье у нас не было профессиональных музыкантов, но петь любили все. Мама была строителем, железнодорожницей, папа – водителем грузовика, потом – пассажирского автобуса на междугородних рейсах. Я в Похвистнево родился.

Когда мы переехали на новую квартиру, мне на глаза попался баян, который у папы всегда был, но я его раньше почему-то не видел. Старшие братья пытались что-то сыграть на нем одним пальцем. Я, на них глядя, тоже взял баян в руки. И у меня получилось лучше, чем у них. И не одним пальцем, а тремя! Потом я еще освоил левую руку – бас и аккомпанемент. Глядя на это, родители отвели меня в музыкальную школу. Преподаватель меня посмотрел, послушал, проверил слух, ритм, память и сказал: «Да, срочно в музыкальную школу!».

3.

– О моем преподавателе – Анатолии Васильевиче Иванове – у меня самые теплые воспоминания. Он показал мне, что я что-то могу. А когда получается, и есть успехи, то думаешь: «А зачем искать что-то еще, если все у тебя в руках?». Тем более мне это все было интересно, соответствовало моему внутреннему миру. Я был мальчик такой… ну не пацан: спокойный, уравновешенный, староста класса, положительный лидер. Находил общий язык со всеми – и с отличниками и двоечниками, и учился на отлично и в общеобразовательной, и в музыкальной школе.

4.

– Анатолий Васильевич, как только мы начинали что-то чирикать, сажал учеников в оркестр, нас там было человек 15-20. Я тогда услышал, как мощно может звучать несколько инструментов, мне так понравилось это всё! Этим оркестр и увлекает детей. Даже если у ребенка что-то не получается сольно, в оркестре он причастен к большому общему делу, слышит это фантастическое звучание!..

Мы играли очень серьезные вещи! Например, вальсы Свиридова, – это очень непросто было. Оркестром участвовали в конкурсах, занимали призовые места.

Родители мне сразу купили хороший инструмент – готово-выборный, чтобы можно было играть полифонические произведения. Так что к концу пятого класса мы с Анатолием Васильевичем замахнулись на Фугу из Английской сюиты И.С.Баха ми минор в переложении для баяна Сергея Слепокурова – был такой выдающийся исполнитель. Я смотрел в сборник нот и думал: «Ничего себе! Неужели я все это смогу?» Серьезная была заявочка. Но в школе я её так и не сыграл. Мы с Анатолием Васильевичем поняли, что переборщили, я исполнял какое-то другое произведение, а Фугу сыграл чуть позже – в Гнесинке!

***

– Исполнитель – это творец, магистр человеческих душ. Я же чувствую, когда выступаю, что если я получаю удовольствие, зрители – тоже. Они подчиняются моему творчеству, им это нравится. И мне, юному артисту, это нравится. Аплодисменты нравятся, состояние какого-то творческого полета. Хотя занимался я совсем мало, откровенно говоря. Вспоминал, что ничего еще не учил, когда надо было идти на урок. Поэтому после школы бежал домой, готовился полчасика-часик, приходил в музыкальную школу и что-то играл.

5.

–В Куйбышевское (сейчас – Самарское) музыкальное училище поступали сильные ребята. У нас всегда было соревнование: кто лучше сыграет, кто быстрее исполнит «Полет шмеля», мы следили за успехами друг друга и старались быть лучшими. Желание быть первым у меня всегда было.

Когда я поступил в музыкальное  училище, мне было 14 лет. После первого курса отправился на работу в пионерский лагерь – музыкальным работником. В лагере были дети с 7-8 лет и до 15 – мои ровесники. И они меня называли Василий Александрович! Это были самые замечательные времена. Три года подряд я туда ездил в качестве музыкального руководителя. Столько друзей из самарских вузов у меня за время этой работы появилось!

6.

– Что после училища буду поступать в музыкально-педагогический институт имени Гнесиных, я уже не сомневался. Мой преподаватель в училище Владимир Викторович Ириков (Заслуженный работник культуры РСФСР, выдающийся педагог по классу баяна, директор Куйбышевского (Самарского) музыкального училища) сам окончил это учебное заведение и меня туда рекомендовал.

А вот когда я заканчивал восьмой класс школы, встал вопрос, куда дальше. И кто-то посоветовал родителям отдать меня в суворовское училище. Родители даже узнавали, что для этого нужно. Как только Анатолий Васильевич, мой педагог по баяну, узнал об этом, решительно запротестовал: «Да вы что! Он же музыкант до мозга костей! Ему вообще нельзя никак в военные!». Я сейчас не представляю, если бы я стал военным!..  Я в армии служил и понял, что это не мое.

7.

– В Гнесинке все были такие же «звезды», как и я. Естественно были среди нас ребята яркие, которые занимались по 25 часов в сутки, они и на конкурсы ездили. Я не ездил. Я женился, мне и без этого работы хватало: впитывать атмосферу вуза, Москвы, театров, музеев. Еще и работать успевал – по специальности и не по специальности. И учился прилично, потому что был материальный стимул – стипендия 50 рублей!

Самое большое мое достижение как исполнителя, пожалуй, победа в составе ансамбля «Эмма» на конкурсе в Клингентале – это один из самых престижных конкурсов для баянистов-аккордеонистов. Но это было уже после окончания учебы – в 1999 году, когда мы переехали в Тольятти.

8.

– Я окончил академию музыки им. Гнесиных (к моменту окончания моей учебы институт стал академией) по двум специальностям: концертный исполнитель и дирижёр оркестра русских народных инструментов. Моим педагогом по специальности был профессор Вячеслав Анатольевич Семенов – великолепный музыкант и композитор, по-отечески тепло относившийся к нам, своим студентам. Несколько лет назад у нас был совместный концерт: наш оркестр исполнял его произведения, я дирижировал, а Вячеслав Анатольевич солировал. Мой восторг и огромную благодарность от того выступления можно описать словами из песни «Маэстро», которую исполняла Алла Пугачева.

Я очень благодарен и своему преподавателю по дирижированию Игорю Юрьевичу Громову. Он вел меня очень терпеливо, где-то кнутом, где-то пряником. Я просто все не успевал. В один момент почти сломался: сказал, что брошу, не получается. Он говорит: «Подожди. Отдохнешь, начнем все сначала. У тебя будет в жизни дополнительный кусок хлеба». И как он оказался прав!

9.

–После окончания Гнесинки мы семьей поехали в Орел, там я преподавал в институте искусств и культуры дирижирование, ансамбль. Это, кстати, очень связано. Потому что когда ты готовишься стать дирижером, то должен уметь и ансамбль создать, и знать возможности любого инструмента, и владеть инструментовкой для ансамбля, для оркестра. Эти знания мне очень пригодились. Но к оркестру я не вставал. Играл в оркестре, но не было возможности руководить оркестром, эти вакансии были заняты. А когда нас в Тольятти пригласили, и мы год отработали в музыкальной школе имени Балакирева, директор школы и руководитель ансамбля «Эмма» Владимир Четвертаков предложил мне поработать со школьным оркестром народных инструментов. Мы назвали его «Млада». Я с ним 10 лет работал.

10.

–Я приехал в Тольятти как исполнитель в ансамбль «Эмма». Все параллельно происходило: концертная практика, поездки, преподавание в школе, новые впечатления со школьным оркестром. Для меня было очень приятно, ответственно работать с оркестром, который соответствовал моему пониманию музыки. Поначалу он, конечно, совершенно не соответствовал, я его подтягивал, требовал. И на второй год оркестр стал лауреатом городских, областных конкурсов, потом первые места пошли. Потом из состава оркестра я начал набирать наиболее талантливых детей, составлял из них ансамбли, и мы выступали на фестивалях, работали на теплоходах даже, участвовали в съемках программы «Играй гармонь». Это было замечательное время!

Накопленный опыт должен был во что-то вылиться. В 2010 году мне предложили возглавить Русский оркестр Тольяттинской филармонии.

– Какая музыка в исполнении Русского оркестра вам нравится?

– Мне нравится разная музыка. Это у меня с детства. Когда в машине еду, могу слушать Пьяццоллу, и ансамбль «Белый день», и Тоцкого, и ранние записи Пугачевой, и современных исполнителей, а порой просто всё, что идет из радиоприемника. Это все впечатления, которые идут на подкорку, они мне не мешают. А вот навык делать несколько дел сразу – от музыки. Музыка развивает мышление, я это заметил. Когда ты играешь полифонию, к примеру, одна часть мозга следит за одним голосом, другая – за другим, две руки работают, у каждой – по две-три партии. В оркестре тоже нужно быть универсальным музыкантом, слышать всё. И вовремя кому-то сделать знак, и вовремя услышать, что фальшиво прозвучало, боковым зрением я вижу, что балалайки играют не вместе – один вверх, другой вниз, и так далее. Дирижер оркестра – это не только дирижер. Это еще и воспитатель, и организатор, и мамка, и папка…
Сейчас уже легче. Раньше приходилось доказывать и музыкантам, и себе, что ты знаешь музыку, разбираешься в ней, убеждать, что именно твоя трактовка – правильная. Ну и надо уметь договариваться, давать музыканту возможность выразить себя. Когда есть два варианта исполнения одного и того же момента, то тут уже приходится навязывать свою волю: играем сейчас так. Завтра, может быть, у меня будет другое понимание, я скажу «Извините, я был неправ, будем играть вот так».

– Случалось такое говорить?

– Конечно. И это очень правильно, потому что надо уметь признавать свои ошибки. Уважение нужно к музыканту, потому что в своей части, в том, как он играет на инструменте, он гораздо выше тебя. Надо уметь использовать потенциал каждого музыканта, потому что он с радостью отдаст его в общую копилку, если только ему не мешать, если он тебе доверяет.

Приезжие солисты, вокалисты не раз говорили, что такого азартного оркестра, как наш, не встречали. Михаил Тоцкий, который выступал с нами в апреле 2021 г., сказал: «Столько страсти я не встречал ни в одном оркестре!» А потому что я сам по гороскопу Лев – знак огня, мне все время хочется больше, больше, лучше! Поэтому я требую максимальной отдачи от музыкантов. Если вижу, что они халтурят, даже на рядовых репетициях, меня это жутко бесит.

– Чья дирижерская работа вас вдохновляет?

– Много интересных молодых дирижеров. Мне нравится Артем Белов – главный дирижер Ульяновского оркестра русских народных инструментов. Из зрелых на меня большое впечатление произвел пример Владимира Федосеева. Он сейчас дирижер Большого симфонического оркестра имени Чайковского. Студентом я ходил к нему на репетиции, когда он работал с оркестром Всесоюзного радио и Центрального телевидения. Он там творил чудеса какие-то! И вообще сам пример его жизни – закончил Гнесинку как баянист и дирижер и встал к симфоническому оркестру – меня впечатляет.

– А вы вставали к симфоническому?

– Да. Здесь в филармонии. Мне понравилось. Оркестру, по-моему, тоже. Количественный состав и качественный, столько инструментов, столько тембров! Так что я с удовольствием! Мне потом рассказали, что музыканты симфонического прозвали меня Василий Федосеевич – по фамилии дирижера Федосеева.

– Есть ли какие-то слова или музыка, которыми вы себя подбадриваете, когда вам трудно? Особенно, если какая-то большая задача стоит, а вы устали.

–Пожалуй, наоборот: если у меня голова свободна от музыки, значит, я отдыхаю. Но это временно. Когда готовим новую программу, то здесь себя не жалеешь, стараешься максимально проникнуть в музыку, изучая партитуру. Иначе удачи не видать

 

Беседовала Наталья Мишанина