КАМЕРНЫЙ ЗАЛ
Музыка Фридерика ШОПЕНА
Константин ЛЫКОВ фортепиано
В программе: Ф. Шопен. 14 мазурок, баллада № 4 фа минор
Известному тольяттинскому пианисту Константину Лыкову музыкальное образование в детстве давалось с сопротивлением. Спортивно одаренный юноша был призером Республики Киргизия по футболу, чемпионом области по баскетболу, с удовольствием занимался тяжелой атлетикой. Но музыка все же победила. В 1983 г. К. Лыков закончил Фрунзенский институт искусств в классе специального фортепиано Л.Ф. Тамулевича.
В 1986 г. переехал в Тольятти и некоторое время преподавал в музыкальном училище (ныне Тольяттинский колледж искусств им. Р. К. Щедрина). Участвовал во всероссийских конкурсах и фестивалях. Выступал с концертами в Новосибирске, Москве, Самаре, Самарканде, Ташкенте, Фрунзе.
Пианисту близка музыка Шопена с её сиюминутностью мгновений, отсылающих к сфере грёз и воспоминаний. По исполнительской эстетике он интуитивист, устанавливающий особую связь с залом и погружающий слушателей в состояние, когда хочется слушать и медитировать. Мазурки Шопена — особый жанр, здесь нужна свобода, искренность, фантазия и полет. Их довольно редко играют в качестве целого отделения. Константин Лыков исполнит 14 мазурок Шопена в последовательности, отражающей его ассоциации. Также прозвучит одно из лучших созданий Шопена — Баллада № 4 фа минор, пронизанная поэзией природы, отзвуками леса, воды и сельского быта, образами пасторали. Откуда появился жанр «баллада» в музыке? Что общего между Мазовией, где родился танец «мазур», и пушкинским «Евгением Онегиным»? Об этом и многом другом узнаем на концерте.
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Все те же: их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
***
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Monsieur прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
